Альманах. Сириус. Регионы
литературный сборник молодых авторов
Сад эларии
Алина Масленникова
12 лет
Фото: © iStock

ГАУДО «Сириус. Кузбасс»

Эларии было двенадцать, и она знала, что некрасива.
Не просто «не соответствует стандартам», а именно некрасива. Невзрачные, мышиные волосы, крупные очки, за которыми прятались серые, словно осеннее небо, глаза. Она была тенью на фоне своих одноклассниц, ярких бабочек, среди которых Лила сияла ослепительно.
Лила была сама красота. Золотистые волосы, струящиеся по плечам, глаза цвета летнего неба, всегда сияющая улыбка, от которой, казалось, светлело вокруг. Она была идеалом, к которому стремились все и который не могла достичь Элария. И Лила знала это. Её недоброта была словно бы завуалирована, с её стороны не было открытого нападения, однако её легкие усмешки, брошенные фразы о «простоте» или «неумении себя подать» ранили больнее любой пощечины. Элария чувствовала себя уродкой рядом с ней.
Чтобы спрятаться от этих взглядов, от шума и суеты, девочка часто уходила в старый городской парк, который был расположен на окраине района. Там, за забытыми аллеями, находился заброшенный уголок. Теперь это были заросли сорняков, сломанные скамейки, ржавые ограды и несколько полумёртвых кустов роз, задыхавшихся под клевером и лопухами. Это место было таким же заброшенным и некрасивым, какой, по ощущениям девочки, была и она сама. И именно поэтому она его любила.
Однажды, сидя среди этого бурьяна, она увидела старика. Он был одет в старый выцветший комбинезон, с мозолистыми руками и морщинистым, как печёное яблоко, лицом. Его глаза, однако, светились какой-то мудростью и добротой.
— Что это ты тут, деточка, сидишь? — спросил он, присаживаясь рядом на обломок скамейки. — В такой-то глуши?
— Мне нравится, — тихо ответила Элария. — Здесь никто не видит.
Старик кивнул, словно понимая. Он протянул ей цветок — один-единственный, почти мёртвый бутон, который пробился сквозь сорняки.
— Вот, — сказал он. — Смотри. Это роза. Когда-то тут был чудесный сад. Но люди забыли про него. И он стал… таким. Но даже в нём, если приглядеться, есть красота. А уродство, понимаешь, не снаружи, оно внутри… И такой взгляд позволяет увидеть что-то по-настоящему красивое, и тогда становятся незаметны несовершенные черты, а человек и сам преображается, глядя на истинную красоту…

Элария осторожно взяла бутон. Он был пыльным, но в его очертаниях угадывалась нежность.
Фото: © iStock
С этого дня Элария стала приходить в сад не только для того, чтобы погулять по его аллеям или посидеть на скамейке. Она стала приходить, чтобы работать, чтобы преобразить этот чудесный сад, где она узнала о чём-то очень важном…

Старик, представившийся дядей Ваней, оказался бывшим садовником парка, который очень страдал от того, что дорогое для него место оказалось заброшенным. Он показал Эларии, как выдирать сорняки, как обрезать мёртвые ветви, как удобрять почву. Он учил её терпению и тому, что всё живое требует заботы.

Девочка приходила каждый день после школы, игнорируя Лилу и её подруг, которые замечали «грязные руки» и могли бы напомнить о «бесполезных занятиях». Лила, проходя мимо, могла бросить: «Фу, Элария, ты что, в земле копаешься? Ну и вид у тебя!» Элария просто сжимала губы. В её глазах, теперь уже не таких серых, не было ответа. Она просто продолжала работать.
Фото: © iStock
Медленно, очень медленно, заброшенный уголок начал преображаться. Сначала появились чистые дорожки. Потом задышали освобожденные от сорняков кусты. А потом… потом распустились розы. Десятки, сотни роз: красные, розовые, белые. Их аромат наполнил воздух, а лепестки, омытые утренней росой, сияли на солнце, словно драгоценные камни.

Элария тоже изменилась. Её волосы по-прежнему были мышиными, а очки — большими. Но в её осанке появилась уверенность. Её движения стали более плавными. И, самое главное, стали иными её глаза. В них поселился внутренний свет, о котором говорил дядя Ваня. Девочка больше не пряталась. Она стояла посреди своего цветущего сада, и в её глазах была гордость.
Однажды в парк пришла Лила с компанией. Дети шли мимо, смеясь и болтая. Вдруг Лила остановилась.

— Ого! — воскликнула одна из подруг. — Что это за место? Здесь же была какая-то свалка!

Лила подошла к ограде, её идеальное лицо поменялось от удивления, смешанного с завистью. Элария стояла с граблями в руках около своих роз.

— Элария? — голос Лилы был полон неподдельного удивления. — Ты… ты это сделала?

Элария посмотрела на неё. Она увидела не зависть, не злость, а именно то уродство, о котором говорил дядя Ваня: пустоту и отсутствие понимания чего-то настоящего и созданного с любовью. Лила была красива, но её глаза сейчас были пусты.

— Я, — просто ответила Элария. Она погладила лепесток только что распустившейся тёмно-красной розы. — Это Сад. Мой Сад.

Лила не смогла найти слов. Она посмотрела на розы, на Эларию, на свои собственные, ухоженные руки. В этот момент контраст между ними был разителен: внешняя красота Лилы была бессильна перед той глубокой, живой красотой, что исходила от Эларии и её сада. А истинное уродство было в зависти и непонимании, что промелькнули в глазах Лилы.

Элария повернулась к своим розам. Она знала, что внешность — это лишь обложка. Настоящая красота расцветает из заботы, труда и любви. И она больше не чувствовала себя уродливой:
Элария стала Садовницей...

2025